Глава третья. Поезд прибывает...

...Кончался обеденный перерыв. Володя стоял у ворот и курил. Вдруг услышал приближающиеся звуки марша. Играл духовой оркестр. Затем показалась колонна курсантов из тюменских военных училищ, солдат и офицеров, выписанных из госпиталей. Володя докуривал папиросу, а колонна все маршировала мимо заводской проходной, возле которой собрались старые рабочие, женщины и подростки.

"Мне бы с ними..." - мелькнула мысль у Володи. Ах, если бы сбылось его желание... Сейчас кончится перерыв, и он вернется на свое рабочее место. И, наверное, так никогда и не попадет на фронт. Он хотел уже повернуться и уйти. Затянулся последний раз. Бросил окурок. Затоптал его.

Вдруг показалось, что в колонне промелькнуло знакомое лицо. И в доли секунды выстрелила мысль: "Да это же Осип!" Володя почувствовал, как сильно заколотилось сердце, перехватило дыхание: "Не может быть! Прихрамывает... Но я в госпиталях его не видел". Володя, как завороженный смотрел вслед уходящих солдат. Он хотел позвать брата. Но не мог крикнуть: в горле все пересохло, язык прилип к небу и не слушался его. А в голове уже блуждали сомнения: "Брат ли это? Может, обознался?!"

Но прихрамывавший капитан вдруг обернулся и посмотрел в сторону Володи.
- Осип! - вырвалось у парня.

Капитан вышел из колонны, остановился, поискал глазами. Улыбка засияла на его лице. Он бросился к Володе.

- Володька! Ты?! Братишка?! Здесь?! Как?! Ты ж в Челябинске был?! - Осип Афанасьевич Вохмянин, обхватил Володю.

- А я-то стою и гадаю: ты или не ты.

- Ну, братишка, как ты здесь-то очутился? Где все?

- Работаю на заводе.

- А мне писали, что ты в Челябинске. Работал. Потом на фронт бежал.

- Было дело, - потупил глаза Володя.

- Тоже мне Мальчиш-Кибальчиш.

- Ты знаешь, перерыв заканчивается, - виновато сказал Володя.

- Погоди, как заканчивается? Ну, нет, пойдем со мной. Где тут у вас партком, администрация?

Они пошли в партком, там Осип договорился, чтобы Володю отпустили проводить брата. Отправляющемуся на фронт офицеру пошли навстречу и тут же Володе выдали увольнительную.

- Пошли, по дороге расскажешь, как дома дела.

- Да я-то мало знаю.

- Ты давай не выворачивайся. Кто погиб?

- Михаил, еще под Ржевом.

Осип сжал кулаки.

- Ты-то как в Тюмени оказался? - спросил брата Володя.

- Да, вот зацепило. Под Сталинградом. Больше полугода по госпиталям мотаюсь. Где только не был?! А сейчас эшелон на фронт сопровождаю. Потом снова в Тюмень или в резерв.

- Сколько тебе до поезда?

- Часа два есть, - ответил Осип, посмотрев на часы.

- Может зайдем к тете Наде. Она здесь неподалеку.

У Володи сердце стучало так сильно, думал из груди выскочит. Все клокотало внутри. Даже Осип заметил, что мальчишка несколько возбужден. Но, видимо, подумал, что это из-за их встречи. А Володя уже тогда чувствовал, что на этот раз все получится и он скоро окажется в действующей армии.

На вокзале было людно: провожающие, солдаты, офицеры. Все смешалось: слезы, крики, духовой оркестр. В самой гуще солдат Володя увидел старого знакомого, с котором учился вместе в Челябинске в ремесленном училище. Он года на два старше Володи.

- Сашка!

- Вовка! Ты как здесь? Провожаешь кого?

- Ага... Но я с вами хочу... бежать на фронт...

- Да ну! А этот капитан, он кто тебе?

- Брат.

- Чего ж тогда, дурья башка, теряешься?

- Да не хочу, чтобы он знал.

- Слышь, Вовка, а ты уговори его, чтобы он тебя до Свердловска взял. У них можно. А там в наш вагон. Вон - четвертый с хвоста.

- Ладно, идет!

Володя дернул Сашку за рукав.

- Слышь, только молчи. Никому.

- Могила!

Володя быстро сбегал домой. Но тетю Надю уже не застал. Написал ей записку, чтобы не волновалась Наскоро собрался, и - снова на вокзал.

На четвертом пути как раз заканчивалась погрузка. Володя кое-как разыскал брата.

- Ты где пропал? - спросил Осип.

- Да вот знакомого встретил, - уклончиво ответил Володя. - Осип, можно тебя попросить? Можно я тебя до Свердловска провожу?

- Что? Как до Свердловска? Ты соображаешь, что говоришь?!

- Ну, хоть до Камышлова... Мне же только утром на работу. Все равно у меня сегодня увольнительная. А там я на товарняке за ночь доеду.

- Возьми парня, капитан, - поддержал Володю один из офицеров. - Законы законами. А когда умрем, никто не знает. Война это. Возьми. А в Свердловске я сам договорюсь, чтобы его обратно отпустили.

Тем временем прозвучала команда на построение. Солдаты построились перед вагонами. На импровизированную трибуну поднялся генерал.

- Товарищ бойцы, командиры и политработники, - обратился генерал к отправляющимся на фронт солдатам и офицерам. - Наши войска теснят противника. Враг уже не тот, каким он был в сорок первом году. Враг выдыхается. Но еще он силен. Идут решающие бои. От Баренцева до Черного моря трещит вражеская оборона. Фронт ждет вас, солдаты. Ждет пополнения. И продвигается, продвигается на запад. Лучшим из вас, курсанты, будут присвоены офицерские звания в боевых частях. И товарищ Сталин, и коммунистическая партия большевиков, и весь советский народ уверены, что вы не посрамите чести нашей великой Родины и русского оружия. Враг будет разбит! И победа будет за нами! За Родину, за Сталина!

- Ура! Ура! Ура!

- По вагонам!

И поезд отправился на фронт под звуки самого знаменитого марша.

Вечером эшелон прибыл в Свердловск. Здесь братья простились.

- Да нет, ты меня не провожай, - сказал Володя, - сам доберусь. Что я маленький?!

- Смотри! Я договорился, тебя отправят. Ну, прощай. Передавай привет нашим, тете Наде...

И ничего не подозревавший Осип расстался с Володей, а тот, не дожидаясь отправления поезда, подбежал к четвертому вагону от хвоста эшелона, спрятался под ним. И как только паровоз дернул состав, Володя залез в вагон с помощью не успевших вовремя сесть солдат. Здесь по-разному отнеслись к новому попутчику.

- Зачем тебе это? - говорили одни.

- Одумайся, возвращайся домой, - советовали другие.

Слишком маленьким им казался Володя, совсем неприспособленным к войне.

- Тихо вы, черти! Навалились на парня. А ты их не бойся. Ты держись меня, парень. И не дрейфь, - заступился старшина за Володю.

И все бы шло неплохо, но эшелон два раза проверялся повагонно. Володя ужасно боялся этих проверок. Чуть где-то крикнут: "Открыть дверь! Стройся!" А у Володи только одно на уме: "Это за мной!" И всегда выручал старшина.

А уговоры продолжались до прифронтовой полосы. Многие не понимали, что могло заставить шестнадцатилетнего паренька ехать на фронт. Они считали, что мальчишка просто не до конца понимает, куда он едет. А как добрались до прифронтовой полосы - начались налеты на эшелон вражеской авиации. После первой же бомбежки Осип обнаружил брата в солдатском вагоне. Разговор был тяжелым, но офицеры заступились за парня. Володя основательно подкрепился в офицерском вагоне и уже на правах полугероя вернулся в свой вагон. Этот поступок возвысил мальчишку в глазах солдат. Потом эшелон бомбили еще и еще... Однажды, во время одного из налетов бомба взорвалась возле офицерского вагона, Осипа ранило, и Володе предложили брата сопровождать в госпиталь, - парень еле-еле отказался…

В Харьков прибыли 20 октября 1943 года. Володю сразу доставили в особый отдел для выяснения личности.

- Ну, герой, рассказывай, кто ты есть? Как попал в эшелон? - строго, но еще с легкой иронией спросил Иван Максимович Тагалович, начальник особого отдела 94 гвардейской дивизии.

- Вохмянин... Владимир... Из Тюмени... - Тут только Володя понял, в какую он попал переделку. Дальше все поплыло, как в тумане, а он думал только об одном: "Неужели вернут домой?"

- Из Тюмени?! - у всех присутствующих на лицах застыло немое удивление. - Ну, тогда ты действительно герой! Только кто ж это подтвердит?

- Старшина из четвертого вагона может. Сашка. Мы с ним вместе в Челябинске в ремесленном училище учились... Офицеры.

- Ишь ты - офицеры! Каких заступников нашел себе!

Допрос продолжался весь день: парня обрабатывали на полную катушку, не давая порой времени сообразить, что и как говорить.

- Да. Мой двоюродный брат капитан Вохмянин, Осип Афанасьевич... Его ранило в ногу под Чугуевом... Только домой меня не отправляйте! Нельзя мне домой. Ребята же засмеют! Я был записан в народное ополчение. Занимался... Многое знаю. Умею обращаться с оружием. Только не отправляйте...

- Ну, уж это мы, брат, и сами посмотрим. Это уж мы без тебя решим: отправлять тебя домой или... А пока увести!

Проверка Володиных показаний длилась несколько долгих дней. Делали запрос в Управление НКВД по Тюменской области, на последнее место работы, в Тюменский горвоенкомат. Потом ждали ответа. Затем его снова привели под конвоем в особый отдел. За столом сидел один Тагалович. Он подождал, пока конвоиры ушли, и уже более миролюбиво сказал:

- Решено тебя не отправлять обратно. Воюй пока. А там, может, в училище...

Да, вот еще что. Тут старшина твой хлопотал... Так что ступай в пехоту. 288 полк. Там тебе выдадут обмундирование и поставят на вещевое довольствие.
На передовой Володю, нет, уже рядового Вомянина увидел начальник штаба дивизии полковник Шостацкий.

- Что за детсад развели? Почему здесь? Убрать! - и Григорий Николаевич тихо добавил, - Туда, где меньше крошат...

Так гвардии рядовой Владимир Вохмянин оказался  в распоряжении начальника артвооружения 199 гвардейского артполка гвардии старшего лейтенанта Ларина.