Глава пятая. Разведка - дело серьезное

Итак, Володя стал разведчиком-наблюдателем.

В апреле 1944 года дивизия вышла к Днестру и, успешно форсировав реку, заняла оборону в районе села Ракулешты. Половина села у немцев, половина - у нас. Для наблюдательного пункта (НП) было выбрано укромное местечко на возвышенности: вся деревня, как на ладони. Характерными ориентирами были колодец и изгиб реки Реут. Их пронумеровали справа налево и по рубежам. Определили расстояние до каждого. Измерили угловые величины между ориентирами и зарисовали все это на схеме. Самым правым ориентиром было опушка рощи, а самым левым - изгиб дороги западнее деревни Ракулешты. В распоряжении разведчиков было две стереотрубы: наша - десятикратная, и цейсовская, трофейная, - шестнадцатикратная. Но немецкой разведчики почти не пользовались. Наша была надежнее и легче. Дежурили круглосуточно. Несли двухчасовую вахту.

Разведчики тоже Володе поблажки не давали, гоняли его да седьмого пота, воспитывали, но он не сбежал от них, остался, и этим, видимо, пришелся по душе старшему сержанту Ивану Терских и его товарищам. Большую часть времени Володя находился при стереотрубе на НП полка. Следил за поведением противника и все передвижения врага записывал в журнал. Например: в одиннадцать двадцать проехали четыре повозки. В двенадцать десять - колонна из шести машин. В двенадцать тридцать - три легковые машины. А ночью: в районе ориентира один была видна вспышка. В районе ориентира два слышен шум моторов. И так далее.

На НП приходили разведчики дивизии, наведывались соседи, заходили саперы, бывали начальники разного уровня, а с ними обязательно уполномоченный особого отдела. Одного старшего лейтенанта Володя хорошо запомнил - уж очень он был дотошный. Пришел на НП под вечер, долго изучал журнал и рассматривал передний край противника. Потом еще около часа выспрашивал о колодце: когда фрицы ходят к колодцу, сколько их обычно бывает, какое вооружение они при себе имеют. Володя даже взмок, отвечая: ему казалось, что уж лучше него этого участка переднего края никто не знает. Выходит, и он не на все мелочи внимание обращает. Было обидно.

А однажды Володя демаскировал НП. Виной этому стала шелковица, которую уральский парнишка никогда раньше не только не видел, но и ничего не слышал о ней. А тут ему нарассказывали про сладкие плоды, какая это вкуснотища.

- Неужели никогда не пробовал? - удивлялись знатоки.

-Да ты полжизни потерял...

- А где она растет?

- Вон, дерево видишь? До нее метров семьдесят будет.

Ну, что стоит пацану да еще разведчику залезть на дерево и полакомиться ягодками.

Отстояв вахту, Володя решил слазить на это дерево. Он ушел якобы в землянку, а сам ползком - к шелковице. Влез на дерево. Гитлеровцы, конечно, обнаружили его. И обстреляли. Сбило Володю, как спелое яблоко, с дерева взрывной волной. Упал. Лицо в крови, из ушей, из носа темные струйки стекают. Вот она какая - сладкая эта ягодка оказалась.

- Меняй теперь НП из-за сопляка, - ругался начальник разведки капитан Чебыкин. - Быстро в медпункт! В Кучееры!

За Володю заступился заместитель командира артполка майор Шосталь.

- Да, это преступление, - сказал Семен Кузьмич. - Но вы не забывайте, что это преступление для взрослого. И помните, кто он...

Но Володя недолго провалялся в медчасти, и продолжились игры в войну. Или как любил говаривать Иван Терских превращение сопляка в солдата. Только солдатики были живые, а пули настоящие. Впрочем в экстремальной ситуации человек быстрее набирается опыта, оттачивает навыки выживания. На фронте - это первое дало. И порой грань между ребячеством и взрослостью оказывается в таких ситуациях очень размытой.

Пока полк находился в обороне, Иван Терских в свободное время учил Володю многим премудростям разведчика: обращаться со стереотрубой, бросать противотанковые гранаты, на глаз определить расстояние до какого-нибудь объекта. Многое Владимиру Вохмянину потом пригодилось, когда служил в танковых частях.

...Однажды Иван с Володей, возвращаясь с задания, срезали дорогу через старый НП. Это был тот самый наблюдательный пункт, который несколькими днями раньше Володя так по-мальчишески раскрыл противнику. А место-то было хорошее: сам НП проектировался на возвышенности - немцы были как на ладони; ночью дежурная смена, оставив одного наблюдателя, спускалась в балку и разводила костер, грелась, ужинала, потому что здесь немцы их видеть не могли. После Володиного падения немцы стали периодически обстреливать НП, а однажды  забросали балку "зажигалками".

- Слышь, Вовка, до темноты там пересидим…

Не дожидаясь ответа, Иван в три прыжка очутился в балке. Володя уже побежал - за ним...

- Не сметь! Лежать! - только и крикнул Иван. И подтверждая его слова, хлопнула очередь, разбрызгивая землю и мелкие камешки. Только очередь смолкла, Иван снова подал голос:

-Давай.

Только Володя плюхнулся рядом, как следом за ним грохнула пулеметная очередь, и снова по верху балки забулькали пули. Иван глянул на часы:

- Еще рано. Придется здесь переждать. Чтобы зря время не терять, покажу тебе, как надо блиндаж брать. Смотри и запоминай. Авось, в будущем пригодится. Чай не завтра война эта кончится. Смотри и запоминай. Дважды не исполняю.

Иван подполз к блиндажу. Бросил в щель гранату. Откатился. Залег. И когда вылетела дверь от взрыва, дав очередь из автомата, ворвался в блиндаж.

- У-ух! Понял!? Давай, теперь ты.

Володя тоже пополз к блиндажу. Бросил гранату левой рукой. Кубарем откатился. И когда прогремел взрыв, дал очередь.

- Ну, вот. Кое-что ты усвоил. Будем дальше готовить сопляка в солдаты. Но прежде разберем твои ошибки. Почему ты кидаешь левой? И вообще возишься, как дохлый таракан. Быстрее надо. Бац - и все. Немец тебя ждать не будет. Убьет, и моргнуть не успеешь. Это война, браток, если не ты, то тебя. Понял! Кстати, за это время, что ты там возился, тебя раза три уже убили бы.. Ладно, старик, не обижайся. У меня тоже не все получалось сразу. И еще автомат должен всегда смотреть в сторону противника. Усвоил? Ладно, пошли.

Они выбрались из балки.

- Сколько, вон до того куста?

- Ну, наверное, шагов пятьдесят.

- А вот теперь проверь.

Володя добросовестно отмерял шагами.

- Сколько?

- Двадцать.

- Так-то!